Бернар Арно

В качестве председателя и главного исполнительного директора LVMH (Moët Hennessy Louis Vuitton SA), холдинговой компании по производству предметов роскоши, Бернар Арно (1949 г.р.) контролирует примерно 50% крупного конгломерата,. которому принадлежат более 70 ведущих мировых брендов роскоши, включая Christian Dior. , Louis Vuitton, Dom Perignon, Moët et Chandon, Hennessy, Sephora и TAG Heuer.

У Арно был необычный профессиональный старт для генерального директора в индустрии моды: он начинал как инженер и застройщик в своей семейной строительной компании на промышленном севере Франции. К 1984 году его амбиции выходили далеко за рамки строительства, и он начал предпринимать ряд смелых и безжалостных шагов, чтобы завладеть предприятием, которое он мог масштабировать на глобальном уровне. С этой целью он купил Boussac, известный (но обанкротившийся) французский конгломерат, чтобы он мог взять на себя одно из предприятий под его эгидой: Дом Dior, приз, которого он жаждал в течение многих лет. Продав большинство других активов, он реинвестировал деньги в свои следующие объекты роскоши: Moët Hennessy и Louis Vuitton, две знаковые французские компании, которые объединились в LVMH в 1987 году.

Следующим ходом Арно стала силовая игра, сделавшая его печально известным во всей Европе. Оказавшись на пороге LVMH, он использовал постоянную вражду между двумя генеральными директорами, чтобы получить контрольный пакет акций, а затем уволил двух враждующих генеральных директоров. Выиграв «одно из самых ожесточенных сражений во французской моде», он стал председателем, генеральным директором и мажоритарным акционером LVMH — должность, которую он продолжает занимать по состоянию на апрель 2022 года. В течение следующих трех десятилетий он объединил несуществующие активы Boussac (включая Dior) с брендами LVMH и десятками приобретенных компаний для создания самого мощного в мире конгломерата предметов роскоши с выручкой в 44,6 млрд евро (51 млрд долларов) к 2020 году.

LVMH: Высокая надежность

На протяжении 30-летнего пребывания Арно в должности LVMH демонстрировала удивительную устойчивость в условиях крупных рыночных спадов. После того как глобальная пандемия 2020 года вызвала беспрецедентный сбой в индустрии розничной торговли предметами роскоши, LVMH зафиксировала выручку в размере 64,2 млрд евро в 2021 году (рост на 44% по сравнению с 2020 годом и 20% по сравнению с 2019 годом) и органический рост выручки на 36% по сравнению с 2020 годом и 14%. по сравнению с 2019 годом. Даже недавно приобретенный актив Tiffany продемонстрировал «замечательную» производительность, несмотря на то, что флагманский магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке был закрыт на ремонт.

Образование и ранняя карьера (с 1971 по 1984 год)

Бернар Арно родился в 1949 году в Рубе, промышленном городе на севере Франции, где его отец, известный промышленник, владел компанией Ferret-Savinel, занимающейся строительством и недвижимостью. Мать Арно, которая «очаровалась Диором», позаботилась о том, чтобы ее сын получил классическое образование по игре на фортепиано. Спустя годы Арно сделал Кристиана Диора, жемчужину от-кутюр, которая очаровала его мать, краеугольным камнем своей глобальной группы по производству предметов роскоши.

В 1971 году Арно получил степень бакалавра в École Polytechnique, самой престижной инженерной школе во Франции, и присоединился к бизнесу своего отца в качестве директора по строительству.

В своей первой роли после окончания университета Арно продемонстрировал смелость и деловую хватку, которые впоследствии сделали его знаменитым, в том числе убедил своего отца продать строительный бизнес и увеличить инвестиции в недвижимость. К 1976 году — «на несколько лет опережая конкурентов» — Арно возглавил переход в высокодоходный, совершенно новый сектор недвижимости: строительство таймшеров. Арно сменил своего отца на посту генерального директора в 1977 году и на посту председателя в 1978 году. дал ему полный контроль над семейным бизнесом в возрасте 29 лет.

В 1981 году, когда к власти пришла французская социалистическая партия, проводившая политику налогообложения богатых, Арно перевез свою семью в США, где провел три года, развивая бизнес Ферре-Савинеля в сфере недвижимости. По мере того, как он ориентировался на конкурентном рынке США, у него появились амбиции, выходящие далеко за рамки строительства и недвижимости, и он начал искать предприятие, которое он мог бы масштабировать, в идеале «бизнес с французскими корнями и международным охватом».

дальновидный предприниматель или волк в кашемире?

Когда Арно вернулся во Францию в 1984 году, он сделал первые шаги в своем легендарном восхождении к управлению крупнейшей в мире группой компаний класса люкс. В эти первые годы он также начал привлекать как заядлых фанатов, так и громкий круг критиков. Для своих поклонников он был дальновидным предпринимателем, вдохновляющим французский бизнес. Для своих критиков он был «волком в кашемире», который привнес «англо-саксонскую безжалостность в благородный мир французского бизнеса 1980-х» — не более чем «корпоративный рейдер, разрушающий многовековые традиции».

Дом Dior

Арно сделал свой первый шаг в 1984 году, когда французское правительство предлагало субсидии любому бизнесу, который мог бы спасти Boussac, известную (но барахтающуюся) империю текстиля и розничной торговли, под эгидой которой находилось несколько выживающих предприятий, включая всемирно известную премию, которую получил Арно. желанный на протяжении многих лет: Дом Dior.

Имея 15 миллионов долларов семейных денег и 65 миллионов долларов финансирования от инвестиционной фирмы Lazard Fréres, Арно создал холдинговую компанию (Agache Financiere) и приобрел обанкротившегося Boussac — только для того, чтобы заполучить Dior. Высокоэффективные, но безжалостные методы, которые он использовал, чтобы перевернуть Буссака, сделали Арно известным как «сила, с которой нужно считаться во французском бизнесе».

Например, чтобы сосредоточиться на двух основных активах, которые, как он знал, он мог масштабировать — своей премии от кутюр и универмаге Bon Marché, — он начал делать компанию платежеспособной, продав большую часть других предприятий и уволив 9000 сотрудников. Когда правительственные чиновники сказали, что он обещал сохранить рабочие места и активы, Арно заявил, что его единственным обещанием было сделать компанию прибыльной. Эти массовые увольнения принесли ему прозвище «Терминатор», но поклонники поздравляли его с «прыжком от семейного бизнеса с доходом 15 миллионов долларов в год к компании, которая в 20 раз больше».

Печать люксового бренда

Хотя к тому времени, когда Арно пришел к власти, модное подразделение Кристиана Диора было убыточным, он считал модный дом «фундаментальным элементом имиджа бренда Dior». Вместо того, чтобы отказаться от продажи, он создал Christian Dior SA в качестве холдинговой компании для подразделения высокой моды и начал оживлять бренд с помощью молодых сотрудников, которые удивили отрасль. Наняв первого нефранцуза в компанию, итальянского дизайнера Джанфранко Ферре, который сменил на посту арт-директора Марка Бохана, Арно снова «взъерошил французов» в 1996 году, назначив «дерзкого» британского дизайнера Джона Гальяно преемником Ферре на посту главы Dior. Своим критикам Арно сказал, что «талант не имеет национальности».

Чтобы защитить имидж бренда «качество и эксклюзивность выше количества и доступности» — еще один элемент, который Арно считал важным для имиджа Dior, — он работал со своей новой командой над сокращением числа лицензиатов и франчайзинговых бутиков Dior вдвое: «с 280 в 1989 г. до менее 150 к 1992 г.».

После того, как Дом Dior стал краеугольным камнем его будущей империи, Арно запустил стратегическую программу приобретения эксклюзивных брендов, которые соответствовали его критерию «только лучшее», включая дома французского модельера Кристиана Лакруа и Селин. , дизайнер кожаных изделий, а также духи Dior и мода и парфюмерия Givenchy. Как и в случае с Dior, он отменил лицензионные сделки, которые, по его мнению, нанесли ущерб бренду. Эта стратегия стала частью плана Арно по десяткам приобретений предметов роскоши в течение следующих 30 лет.

Поглощение LVMH

В 1987 году, получив 500 миллионов долларов наличными от продажи бизнеса Boussac, Арно начал инвестировать в свою следующую цель в сфере роскоши: Moët Hennessy и Louis Vuitton, две знаковые французские компании, которые в том же году объединились в LVMH.

То, что Арно сделал затем, часто называют его самой печально известной и успешной игрой в большинстве.

Первоначально Арно инвестировал в LVMH по приглашению генерального директора Louis Vuitton Анри Ракамье, который хотел, чтобы его поддержка укрепила его позиции против Алена Шевалье, генерального директора гораздо более крупной Moët Hennessy. После слияния между Ракамье и Шевалье велись постоянные вражды и судебные тяжбы, что стало тем открытием, в котором нуждался Арно. К тому времени, когда Ракамье понял, что у его союзника есть собственные амбиции, Арно заручился поддержкой Lazard Frères, британского ликерного гиганта Guinness, а также семей Moët Chandon и Hennessy, чтобы они помогли ему получить 45% контрольного пакета акций LVMH.

После того, как Шевалье ушел в отставку, 18-месячная судебная тяжба между двумя оставшимися претендентами закончилась в 1989 году, когда суды вынесли решение в пользу Арно, и он вышел победителем из «одного из самых жестоких сражений во французской моде».

После того как Арно сместил Ракамье, он провел чистку среди всех высших руководителей Vuitton, а затем начал собирать свой разрозненный конгломерат LVMH в то, что он называл «супермаркетом предметов роскоши». бренды всего спектра предметов роскоши — от моды, часов (TAG Heuer) и косметики (Sephora) до вина и спиртных напитков — он также расширил присутствие LVMH за пределы Европы и Северной Америки в Азию, Южную Америку и Австралию.

Модель Арно: баланс финансовой дисциплины и творчества

В течение следующих трех десятилетий, объединяя лучшие люксовые бренды в сфере моды, косметики и напитков под эгидой LVMH, Арно принял «ряд блестящих бизнес-решений», которые «можно назвать только мастерскими». Даже его критики были впечатлены «его способностью управлять творчеством ради прибыли и роста». Отраслевые обозреватели часто связывают его выдающийся успех в высококонкурентной отрасли с тем фактом, что Арно, в отличие от других мировых руководителей, понимает как творческие, так и финансовые аспекты ведения бизнеса в сфере роскоши.

Создание звездных брендов

В интервью Harvard Business Review 2001 года Арно рассказал о своем знаменитом бизнес-процессе, который, в отличие от традиционной индустрии моды, требует финансовой дисциплины и творческого подхода. Все внимание команд Арно сосредоточено на создании «звездных брендов», которые должны соответствовать высокой планке по четырем художественным и финансовым критериям: бренды LVMH должны быть «неподвластными времени, современными, быстрорастущими и высокодоходными». На практике «прибыльное творчество» означает, что «звездные бренды рождаются только тогда, когда компании удается производить продукты, которые «говорят о веках», но при этом кажутся «чрезвычайно современными» и «быстро и яростно продаются, получая при этом прибыль».

Хотя процесс LVMH начинается с «радикальной инновации — непредсказуемой, беспорядочной, очень эмоциональной деятельности» на творческом конце, как только «доходит до того, чтобы разместить креативность на полках — хаос прогоняется», и компания вводит «строгую дисциплину в производстве». процессов, тщательно планируя все 1000 задач по созданию одного кошелька».

Гениальность процесса Арно заключается в том, что, хотя «внешняя часть звездного бренда — инновации… творческий процесс, реклама — очень и очень дорогая», «задняя часть процесса в ателье (на фабрике)». это место «удивительной дисциплины и строгости», которые за кулисами обеспечивают «высокую прибыльность». Бренды с «невероятно высоким качеством» требуют «невероятно высокой производительности», поэтому «каждое движение, каждый шаг каждого процесса тщательно спланированы с использованием самых современных и совершенных инженерных технологий».

Например, когда Арно автоматизировал производство в Vuitton, он вывел этот почтенный старый бренд на первое место в списке самых продаваемых брендов роскоши Fashionista в 2011 году со стоимостью 24,3 миллиарда долларов, что более чем в два раза превышает стоимость его ближайшего конкурента. .

Тратя «щедро» на рекламу, Арно «жестко» контролировал расходы, используя все возможные синергии внутри группы: Kenzo произвел линию Christian Lacroix; Givenchy произвел духи Kenzo, а Guerlain создал первые духи Vuitton.

Креативное управление талантами

По мере того, как Арно превращал LVMH в крупнейший в мире конгломерат предметов роскоши, он нанимал новые дизайнерские таланты для звездных брендов, которые «обращаются к эпохе», но «кажутся очень современными»: от Céline, Kenzo, Guerlain и Givenchy до Loewe, Thomas Pink, Fendi, и ДКНИ.

Поскольку его модель требует, чтобы «противовесом творчеству должна быть коммерция», Арно «никогда не колебался, чтобы подавить или полностью уволить творческих руководителей, которые не производили». С первых дней работы в Dior он часто заменял креативных руководителей нетрадиционными талантами, а затем перетасовывал их по своим брендам, чтобы найти возможности для увеличения прибыли, какими бы непопулярными они ни были.

Например, в 1995 году в Givenchy Арно пригласил «любимца индустрии моды» и «пресловутого дикого ребенка», британского дизайнера Джона Гальяно, чтобы заменить Юбера де Живанши, икону индустрии, «которой приписывают определение простой элегантности для целого поколения женщин». , (включая) Одри Хепберн, Жаклин Кеннеди и герцогиню Виндзорскую».

В течение года Арно перевел Гальяно, первого британского дизайнера французской высокой моды, из Givenchy в Christian Dior, чтобы заменить Джанфранко Ферре, итальянского кутюрье, руководившего дизайном Dior с конца 1980-х годов. Другие нетрадиционные наймы Арно включали назначение 27-летнего Александра МакКуина (еще одного британского дизайнера) в Givenchy и Марка Джейкобса в Louis Vuitton, где он дал американскому дизайнеру мандат бросить вызов конкурентам LVMH, Prada и Gucci.

Хотя эти дизайнеры-иконоборцы позже покинули LVMH, они послужили цели Арно: интерес к его традиционным домам моды резко возрос к началу 21 века.

Самые дорогие бренды класса люкс в мире

За десять лет после прихода к власти Арно, когда он создал портфель самых эксклюзивных активов в сфере роскоши, стоимость LVMH «умножилась в пятнадцать раз, а продажи и прибыль увеличились в пять раз».

Согласно исследованию Millward Brown Optimor BrandZ, проведенному в том же году, под руководством Арно LVMH владела или имела долю в пяти из десяти самых ценных брендов индустрии роскоши к 2011 году. Двигатель прибыли LVMH, Louis Vuitton, шестой год подряд занимает первое место в рейтинге самых дорогих брендов класса люкс в мире с оценкой бренда в 24,3 миллиарда долларов — «столько же, сколько совокупная стоимость Hermes, Gucci и Chanel, которые заняли второе место». , третий и четвертый». По отраслям Louis Vuitton занял 26-е место среди 100 компаний в 13 отраслях — в этом списке Apple занимала первое место.

Руководитель исследования отметил, что у LVMH есть лейблы с «очень высокими стандартами с точки зрения мастерства», что может создать «впечатление очень высокой эксклюзивности, даже в некоторых случаях, когда она может быть не такой эксклюзивной».

Самый активный заключатель сделок в сфере роскоши: Tiffany & Company (2020)

Получив призы, такие как немецкий бренд багажа Rimowa в 2016 году и группа роскошных путешествий Belmond (владелец отеля Cipriani Venice) в 2018 году, Арно закрепил за собой репутацию «самого скупого заключателя сделок в сфере роскоши» в 2019 году, когда он объявил о крупнейшей сделке в истории сектора предметов роскоши: приобретении американской ювелирной компании Tiffany & Company за 16,2 миллиарда долларов.

Когда глобальная пандемия 2020 года обрушилась на рынок предметов роскоши вскоре после объявления, последовали месяцы публичного очернения и обвинений в бесхозяйственности, но Арно, наконец, закрыл сделку на 420 миллионов долларов меньше первоначальной цены.

В дополнение к высокой планке эксклюзивности LVMH, Арно сказал, что его привлек необычный аспект профиля Tiffany: «Это единственный бренд, который (он) знает, у которого есть цвет».

Секрет успеха Арно

В 2019 году Financial Times описала знаменитого конкурентоспособного Арно как «стремление владеть красивыми брендами и превращать свое творчество в прибыль». За четыре десятилетия он превратил LVMH «из почти обанкротившейся французской текстильной компании в глобальную группу с объемом продаж 46,8 млрд евро (2018 г.)» и портфолио из более чем 70 самых желанных брендов класса люкс в мире, включая Louis Vuitton, Диор, Живанши, Вдова Клико и Дом Периньон.

В 2020 году в статье Нью-Йорк Таймс о приобретении Tiffany — и легендарной способности Арно выходить вперед в каждой сделке — цитировался руководитель отдела предметов роскоши, который сказал: «Его подход не является необычным в игре по слияниям и поглощениям — это просто необычно в этой отрасли. Он приобретает бренды, как на Уолл-Стрит, но затем держит их. Он мыслит категориями поколений. Он не игрок; он стратег». Один ученый из Парижа сказал, что «он не боится вступать в драку, но… он постоянно оценивает результаты и может поставить свое эго в сторону ради результата» — и по этой причине «даже когда он проигрывает, он побеждает».

В статье Financial Times за 2019 год также упоминается «преимущество первопроходца» как движущая сила выдающегося послужного списка Арно, «особенно в Китае, где (ему) оказывают радушный прием главы государства, когда он посещает». Первый бутик Louis Vuitton в материковом Китае открылся в Пекине в подвальном помещении отеля Palace в 1992 году, как раз в то время, когда только начинались реформы рыночной экономики, и в отеле не было горячей воды, а на дорогах вместо автомобилей ехали велосипеды. Арно. Поскольку в течение следующих двух десятилетий Китай стал стимулировать расходы на предметы роскоши, ставка Арно на зарождающийся китайский рынок окупилась, и LVMH стала «одним из главных бенефициаров». Арно ожидает, что повышение уровня жизни продолжит открывать новые рынки предметов роскоши в странах с развивающейся экономикой по всему миру.

Покровитель искусств

Ведущий коллекционер произведений искусства и меценат, частная коллекция Арно варьируется от Моне до Ива Кляйна, Криса Бурдена, Такаши Мураками, Дуга Эйткена, Мэтью Барни и Ричарда Серра.

Помимо использования LVMH в качестве средства поддержки художественных организаций и отдельных художников, Арно привлекает художников для привлечения молодых потребителей к брендам LVMH. Например, он нанял Ричарда Принса и Такаши Мураками для изготовления сумок Louis Vuitton и Джеффа Кунса для разработки специальной упаковки для Dom Perignon. В 2019 году LVMH в партнерстве с поп-звездой Рианной создала в Париже новый модный дом Fenty.

В Париже, где «все дороги ведут к Арно», Арно в 2006 году закрепил за собой прочное положение в мире искусства, обнародовав планы финансируемого LVMH застекленного комплекса, спроектированного архитектором Фрэнком Гери, который также спроектировал Музей Гуггенхайма в Бильбао. . В дополнение к постоянной коллекции, подаренной художественными коллекциями Арно и LVMH, в здании стоимостью 127 миллионов долларов разместится Фонд творчества Луи Виттона, культурное учреждение, миссией которого является «подчеркнуть французское творчество в мире».

Нижняя линия

С тех пор как Арно в 1989 году завладел LVMH, он стал известен во всей Европе, отраслевые обозреватели приписывают его выдающийся успех в высококонкурентной отрасли тому факту, что он понимает как творческие, так и финансовые аспекты ведения бизнеса в сфере роскоши.

С творческой точки зрения, когда Арно превратил LVMH в империю роскоши, он зарекомендовал себя как эксперт в найме талантливых дизайнеров для звездных брендов, которые «говорят о веках», но «кажутся очень современными». Однако, поскольку его модель требует, чтобы «противовесом творчеству была коммерция», он никогда не колеблясь контролировал или прямо увольнял творческих руководителей, которые не производили. Инсайдер отрасли объяснил тактику Арно как подход, который «не является чем-то необычным в игре по слияниям и поглощениям — это просто необычно для этой отрасли — он приобретает бренды так, как Уолл-стрит».

Этот необычный баланс финансовых и творческих навыков позволил Арно объединить активы обанкротившейся компании с LVMH и многочисленными приобретенными брендами, чтобы создать самый мощный в мире конгломерат предметов роскоши с выручкой в 44,6 миллиарда евро (51 миллиард долларов) к 2020 году.

Особенности

• С самого начала своей карьеры Арно привлек как ярых фанатов, так и громкий круг критиков. Для своих поклонников он дальновидный предприниматель, вдохновляющий французский бизнес. Для его критиков он «волк в кашемире».

• Эксклюзивность роскошного бренда настолько важна для его стратегии, что отмена лицензионных сделок, которые он считает наносящими ущерб бренду, была частью его стратегии с тех пор, как он возглавил Dior.

• В молодости, ориентируясь на рынке США, Арно развил амбиции, выходящие далеко за рамки его семейного бизнеса в сфере строительства и недвижимости, и он начал искать предприятие, которое он мог бы масштабировать, в идеале «бизнес с французскими корнями и международным охватом».

• Высокоэффективные, но безжалостные методы, которые он использовал, чтобы вернуть Буссака, который потерпел крах в результате крупнейшего банкротства в послевоенной истории Франции, сделали Арно известным как «сила, с которой нужно считаться во французском бизнесе».

• Арно приобрел Boussac, известную (но барахтающуюся) империю текстильной и розничной торговли, под эгидой которой находилось несколько предприятий, находящихся в затруднительном положении, включая приз, о котором он мечтал в течение многих лет: Дом Dior.

ЧАСТО ЗАДАВАЕМЫЕ ВОПРОСЫ

Сколько акций Dior принадлежит Арно?

Арно владеет 100% акций Dior с 2017 года, когда он заплатил 12 млрд евро за 25,9% акций Christian Dior SE, которыми еще не владела его семья, а затем LVMH приобрела всю компанию Christian Dior Couture за 6 млрд евро в рамках внутренней сделки. До 2017 года он контролировал Christian Dior Couture через «сложную сеть собственности», в которой семья Арно владела 74,1% модного дома, при этом Арно был держателем контрольного пакета акций, а другие акционеры LVMH не имели прямого отношения к быстрому росту Dior. Его приобретение в 2017 году упростило структуру бизнеса и предоставило миноритарным акционерам LVMH полную доступность Dior.

Что заставило Арно сосредоточиться на люксовых брендах?

Арно часто вспоминает ранний визит в США, как первый раз, когда он понял истинную силу люксового бренда. Когда он спросил нью-йоркского таксиста, что он знает о Франции, мужчина ответил, что, хотя он и не может назвать имя президента, он знает Диора.

Арно когда-нибудь терял сделку?

Арно проиграл несколько сделок — самые известные из них — Gucci в 2001 году и Hermès в 2014 году. Gucci: После десятилетия успешных завоеваний Арно проиграл «войну сумок» в 2001 году, когда его французский соперник Франсуа Пино, взял под свой контроль Gucci, итальянский дом моды, который преследовал LVMH. Хотя Арно отрицает какое-либо негодование по поводу этого необычного поражения, когда семья Пино пожертвовала 100 миллионов евро на восстановление Собора Парижской Богоматери после пожара 2019 года, семья Арно пожертвовала 200 миллионов евро. Арно продолжал скупать такие бренды, как Bulgari (2011 г.) и Loro Piana (2013 г.), а затем попытался заняться Hermès, чрезвычайно успешным парижским кожаным домом, управляемым шестым поколением семьи основателей, которые «яростно защищают» поддержание контроль. Когда семья Дюма поняла, что Арно использовал «тактику скрытности, распространенную среди хедж -фондов — обмен акциями с расчетами наличными », — чтобы приобрести 17% акций компании, они отбили его в битве, которая закончилась в 2014 году, когда французский суд постановил что LVMH пришлось продать свою долю.

Какова чистая стоимость Арно?

По состоянию на 21 апреля 2022 года состояние Арно составляло 146 миллиардов долларов, что делало его третьим самым богатым человеком в мире (после Илона Маска и Джеффа Безоса), согласно индексу миллиардеров Bloomberg.

Что Арно говорит критикам?

В 1989 году, когда Арно одержал победу в весьма спорном поглощении LMVH, его спросили о его репутации волка в кашемире. Он ответил, что его соперник «был отличным менеджером, но есть одна большая разница», которая отличает их друг от друга: «Я уверен, что являюсь держателем контрольного пакета акций предприятий, в которых участвую».